Неточные совпадения
Какие вещи — рублей пятьсот стоят. «Положите, говорит, завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого».
А ведь
знает, плутишка, что я не утерплю — скажу. Я
его просила посидеть, не остался; с каким-то иностранцем ездит, город
ему показывает. Да ведь
шут он, у
него не разберешь, нарочно
он или вправду. «Надо, говорит, этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать!» Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.)
А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с
ним потолкую.
«Черт
его знает,
а ну как обманывает!» — остановился в раздумье Миусов, следя недоумевающим взглядом за удалявшимся
шутом. Тот обернулся и, заметив, что Петр Александрович за
ним следит, послал
ему рукою поцелуй.
— Все. То есть, конечно, где же
их прочитать? Фу, сколько ты исписал бумаги, я думаю, там более двух тысяч писем…
А знаешь, старик, я думаю, у вас было одно мгновение, когда она готова была бы за тебя выйти? Глупейшим ты образом упустил! Я, конечно, говорю с твоей точки зрения, но все-таки ж лучше, чем теперь, когда чуть не сосватали на «чужих грехах», как
шута для потехи, за деньги.
«Женится — слюбится (продолжал раздумывать старый рыбак). Давно бы и дело сладили, кабы не стройка, не новая изба… Надо, видно, дело теперь порешить. На Святой же возьму
его да схожу к Кондратию: просватаем,
а там и делу конец! Авось будет тогда повеселее. Через эвто, думаю я, более и скучает
он, что один, без жены, живет: таких парней видал я не раз! Сохнут да сохнут,
а женил, так и беда прошла.
А все вот так-то задумываться не с чего…
Шут его знает! Худеет, да и полно!.. Ума не приложу…»
К русскому дереву —
а l'Arble russe — обычным порядком собирались наши любезные соотечественники и соотечественницы; подходили
они пышно, небрежно, модно, приветствовали друг друга величественно, изящно, развязно, как
оно и следует существам, находящимся на самой высшей вершине современного образования, но, сойдясь и усевшись, решительно не
знали, что сказать друг другу, и пробавлялись либо дрянненьким переливанием из пустого в порожнее, либо затасканными, крайне нахальными и крайне плоскими выходками давным-давно выдохшегося французского экс-литератора, в жидовских башмачонках на мизерных ножках и с презренною бородкой на паскудной мордочке,
шута и болтуна.
Хлынов.
А хоть бы и
шутов, братец ты мой. Кто же мне может запретить?
Он человек несостоятельный; я за свои деньги в какую угодно должность, в такую
его и определю, стало быть,
ему самому нравится. В
шуты нанялся,
шутом и будь. Васька,
знай свою дистанцию! На задний стол! Барышня, угодно вам, мы вас потешим? Сейчас могу скомандовать веселую. Эй, народы! Васька, бери бубен, делай колено!
А мои знакомые при встречах со мною почему-то конфузились. Одни смотрели на меня как на чудака и
шута, другим было жаль меня, третьи же не
знали, как относиться ко мне, и понять
их было трудно. Как-то днем, в одном из переулков около нашей Большой Дворянской, я встретил Анюту Благово. Я шел на работу и нес две длинных кисти и ведро с краской.
Узнав меня, Анюта вспыхнула.
Рогожин не любил ничего говорить о себе и, вероятно, считал себя мелочью, но
он, например, живообразно повествовал о честности князя Федора Юрьича Ромодановского, как тот страшные богатства царя Алексея Михайловича, о которых никто не
знал, спрятал и потом, во время турецкой войны, Петру отдал; как князю Ивану Андреевичу Хованскому-Тарарую с сыном головы рубили в Воздвиженском; как у князя Василия Голицына роскошь шла до того, что дворец был медью крыт,
а червонцы и серебро в погребах были ссыпаны,
а потом родной внук
его, Михайло Алексеич, при Анне Ивановне
шутом состоял, за ее собакой ходил и за то при Белгородском мире тремя тысячами жалован, и в посмеяние «Квасником» звался, и свадьба
его с Авдотьей-калмычкой в Ледяном доме справлялась…
— Неприятный человек! — сказал Колесников про ушедшего, но тотчас же и раскаялся: —
А впрочем,
шут его знает, какой
он. В городе, Саша, я каждого человека насквозь, того-этого, вижу, как бутылку с дистиллированной водой,
а тут столько осадков, да и недоверчивы
они: мы
ему не верим,
а он нам. Трудно, Саша, судить.
— Будет вам, Иван Николаевич. Оставьте, — резко сказал Воскресенский. Лицо у
него вдруг побледнело и некрасиво сморщилось. — Тут смеяться не над чем; вы
знаете хорошо мои взгляды. Если я до сих пор не сбежал от этого попугая, от этого горохового
шута, то только потому, что есть надо,
а это все скорее прискорбно, чем смешно. Довольно и того, что за двадцать пять рублей в месяц я ежедневно отказываю себе в удовольствии высказать то, что меня давит… душит за горло… что оподляет мои мысли!..
— Да вон у товарища моего матка какая-то есть…
Шут ее
знает!.. — досадливо отозвался Патап Максимыч, указывая на Стуколова. — Всякие дороги, слышь,
знает. Коробочка,
а в ней, как в часах, стрелка ходит, — пояснил
он дяде Онуфрию… — Так, пустое дело одно.
«Да от каких-то, — отвечал
он, — из Коломны,
шут их знает, господа не господа,
а гулявшие, веселые господа; так-таки вот такого и сдали; подрались
они, что ли, или судорогой какой
его передернуло, бог
знает какого тут было;
а господа веселые, хорошие!» Взяли Семена Ивановича, приподняли на пару-другую дюжих плеч и снесли на кровать.
— Во всем так, друг любезный, Зиновий Алексеич, во всем, до чего ни коснись, — продолжал Смолокуров. — Вечор под Главным домом повстречался я с купцом из Сундучного ряда. Здешний торговец, недальний, от Старого Макарья. Что, спрашиваю, как ваши промысла? «Какие, говорит, наши промысла, убыток один, дело хоть брось». Как так? — спрашиваю. «Да вот, говорит, в Китае не то война, не то бунт поднялся,
шут их знает,
а нашему брату хоть голову в петлю клади».
Возьми, к примеру, Алешку Лохматого — сколько денег
он на дом потратил,
а все-таки вышло
шут его знает что: обои золотые, ковры персидские,
а на окошках, заместо хороших занавесок, пестрядинные повешены.
—
А ты, братец, совершенный гороховый
шут, — ответил
ему смущенный
его курбетами Бодростин, едва оторвавшись от своих тяжелых мыслей на минуту. — Помилуй скажи, только бог
знает что наделал нам здесь вчера и уже опять продолжаешь делать сегодня такое же самое, что я в жизнь не видал.
— Вот я не
знаю. И не слыхал даже.
А я три речи Цицерона в гимназии
знал наизусть, и на какой
они мне
шут?
А в столовой, на одном конце княгиня Марфа Петровна с барынями, на другом князь Алексей Юрьич с большими гостями. С правой руки губернатору место, с левой — генерал-поручику, за
ними прочие, по роду и чинам. И всяк свое место
знай, выше старшего не смей залезать, не то
шутам велят стул из-под того выдернуть, аль прикажут лакеям кушаньем
его обносить. Кто помельче, те на галерее едят. Там в именины человек пятьсот либо шестьсот обедывало,
а в столовой человек восемьдесят либо сто — не больше.
Говорят же все совершенно одинаково. Лир бредит точно так, как, притворяясь, бредит Эдгар. Так же говорят и Кент и
шут. Речи одного лица можно вложить в уста другого, и по характеру речи невозможно
узнать того, кто говорит. Если и есть различие в языке, которым говорят лица Шекспира, то это только различные речи, которые произносит за свои лица Шекспир же,
а не
его лица.
Не пользуясь Мафусаиловой жизнью, мы не могли быть на празднике, который в последний год царствования Анны Иоанновны дан был по случаю свадьбы и
шута ее Кульковского. Постараюсь, однако ж, описать праздник, будто сам видел
его.
А отчего так хорошо
его знаю, то извольте
знать, слышал я об
нем от покойной моей бабушки, которая видела
его своими глазами и вынесла из
него рассказов на целую жизнь, восторгов на целую вечность, если б вечность дана была в удел моей бабушке.
О ренегатстве
его, скрываемом
им в Петербурге, только недавно
узнала государыня и искала случая наказать
его за этот поступок не как члена благоустроенного общества,
а как получеловека, как
шута.
Карла, или
шут, искал только угодить своему господину, не имел что потерять,
а за щелчком не гонялся: неудовольствие посторонней
знати не только не пугало
его, но еще льстило
его самолюбию.
Тогда еще Антон не
знал любви;
а для ней, как вы изволите
знать, и Геркулес взялся за прялку, Ришелье наряжался
шутом и проч., и проч.; так диво ли, что и наш бакалавр растерял на Руси все доводы логики, данной
ему от бога и усовершенной в академии.
Ухмыляется Левонтий.
А сам все жучка на круглом плечике шарит. И
шут его знает, куда
он, жук энтот, уполз…